Фулгрим - Страница 110

110

— МОЙ ЛОРД! — НЕВЕРОЯТНО РАЗГНЕВАННЫЙ ВЕСПАСИАН ПРОСТО-НАПРОСТО ворвался в покои Фулгрима. Впрочем, доспехи лорд-коммандера, как и всегда, сияли полировкой и превосходной смазкой. Раскрасневшись и разбрасывая ногами мешающие пройти обломки мрамора и куски сломанных мольбертов, Веспасиан наконец добрался до своего Примарха, недвижно сидящего перед статуями, изображающими двух Капитанов боевых рот Легиона.

Фулгрим почти безразлично взглянул на разъяренного лорд-коммандера, и того вновь неприятно поразили изменения, появившиеся в характере повелителя. То, что началось на Лаэре, многократно ухудшилось после визита к Воителю и его 63-ей Экспедиции. Четырехнедельное путешествие в варпе от Ауреи до Каллинида показалось Веспасиану самым странным за все десятилетия, проведенные им в рядах Детей Императора — Примарх окончательно скрылся в своих покоях, не желая никого видеть и не отдавая никаких приказов, а в Легионе начиналось странное брожение и ползли нелепые слухи. Апотекарий Фабиус разрабатывал и внедрял все больше и больше неизвестных препаратов, которые, попав в жилы Десантников, оказывали на них недопустимое, разлагающее мораль и снижающее боевой дух влияние. И только слепой не мог видеть того, что, с молчаливого одобрения Эйдолона и самого Фулгрима, уже несколько Капитанов Легиона отдавались декадентству и на глазах утрачивали верность принципам Великого Похода.

Лишь четыре или пять Рот, чьи Капитаны напрямую подчинялись Веспасиану и были его давними друзьями, сохраняли верность идеалам Хемоса, но лорд-коммандер понимал, что их усилия не остановят всеобщее разложение. Он вертелся как белка в колесе, всеми силами пытаясь найти лазейки в жесткой иерархии Легиона и ослабить пагубное влияние приказов Эйдолона и попущений Фулгрима.

Все последние дни Веспасиан обивал пороги Примарха с требованиями об аудиенции, но даже его пост — третий по значимости в Легионе — не открыл перед ним золотые двери. Наконец, сегодня, сидя в Гелиополисе и наблюдая за гололитической трансляцией атаки на DS191, Веспасиан увидел то, что окончательно его доконало — происшествие со Второй Ротой. Не в силах сдерживаться, он пробежал по коридорам и палубам «Гордости Императора» и с ходу ворвался к Фулгриму.

— Веспасиан? — лениво обернувшись, Примарх секунду бессмысленно смотрел на него, а затем вновь обратил на статуи взгляд, вмиг ставший внимательным и цепким. — Как идет бой? — спросил он через плечо.

Лорд-коммандер постарался успокоиться и взять под контроль кипящий внутри гнев.

— Подходит к победному концу, мой лорд, но…

— Превосходно, — перебил Фулгрим, и Веспасиан лишь теперь заметил лежащие перед Примархом три меча. Огненный Клинок указывал на скульптуру Мария Вайросеана, проклятый серебряный меч Лаэра поблескивал у каменных ног Юлия Каэсорона. Наконец, странное, грубое оружие с золотой рукоятью и темно-серым лезвием лежало поверх груды обломков камня, когда-то бывших третьей фигурой композиции. По оставшемуся почти нетронутым мраморному лицу Веспасиан понял, что изображала она Соломона Деметера.

— Повелитель, — не сбился с настроя лорд-коммандер, — почему Капитаны Вайросеан и Каэсорон были отозваны на «Гордость Императора» вместо оказания поддержки Второй Роте? Если бы не появление Люция и Тарвица, Соломон и все его люди наверняка погибли бы!

— Они спасли Капитана Деметера? — удивленно произнес Фулгрим, и Веспасиан поразился, заметив легкую гримасу недовольства на его лице. — Какой… бравый поступок.

Лорд-коммандер решил идти до конца.

— Да, хотя их храбрость не понадобилась бы, поскольку Первая и Третья Роты находились в паре минут от взлетной палубы станции. Почему — их — отозвали?

— Ты что, допрашивать меня вздумал, Веспасиан? — раздраженно огрызнулся Феникс. — Я лишь исполняю приказы Воителя. Неужели ты уверен, что лучше него знаешь, как бороться с врагом?

Удивленный столь странным ответом, лорд-коммандер пожал плечами:

— Со всем моим уважением, повелитель, Воителя сейчас нет с нами. Вполне возможно, он даже не знает, что сейчас Дети Императора сражаются с орками, и я не понимаю…

Улыбнувшись, Фулгрим жестом прервал его и поднял темно-серый клинок с обломков статуи Соломона.

— Воитель знает всё, друг мой. И, что самое главное, он, как и я, понимает, что эта битва, столь… доблестно выигранная нашим Легионом, была вовсе не с зеленокожими.

— А с кем же тогда, мой лорд? — требовательно спросил Веспасиан. — Я уверен, что вправе знать это.

— Она должна была стать первой частью грандиозного сражения с чудовищной несправедливостью, обрушившейся на нас, должна была очистить наши ряды от тех, кто увяз в отживших свое догмах и закоснел в слепом повиновении лжецам. Тех, кто никогда не решился бы последовать за Воителем, ныне ведущим свои армии к Истваану III, на кровавых полях которого начнется отмщение предателям Великого Похода.

— Воитель направляется в систему Истваан? — повторил Веспасиан, не поспевающий за мыслями Примарха. — Но зачем? Простите, я не понимаю, как это вообще связано с нашими нынешними делами.

— Затем, что именно там лежит Рубикон, который ему суждено перейти, дорогой мой Веспасиан! — голос Фулгрима наполнился силой и чувством. — Там Воитель совершит первые шаги по Новому Пути. Пути, что приведет его и всех нас к славной эпохе чудес и совершенства!

Веспасиан изо всех сил пытался уследить за мыслью Примарха и разобраться в его речах, понемногу становящихся бредовыми. К тому же, грубый меч в руках Фулгрима притягивал взгляд, он казался живым, от него исходила неясная угроза и, похоже, жаждущим чьей-то смерти — быть может, самого лорд-коммандера.

110